25 декабря 1979 года на советские экраны вышла знаменитая экранизация романа Дюма. На съемках фильма «Д'Артаньян и три мушкетера» много фотографировали – члены киногруппы, львовские и одесские фотографы, простые зеваки.
Мы заглянули в фотоархив человека, которого Вениамин Смехов назвал однажды маэстро художественного мордобоя, – постановщика трюков Николая Ващилина. Именно ему фильм обязан эффектными поединками, погонями и драками.
Досье
Николай Ващилин – инженер, каскадер, мастер спорта и вице-чемпион СССР по самбо. Кандидат педагогических наук, в прошлом – доцент кафедры физвоспитания ЛГИТМиКа. С 1964 по 1996 год – постановщик трюков киностудии «Ленфильм». Член Союза кинематографистов России. Ставил трюки в 70 кинокартинах: «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», «Сибириада», «Остров сокровищ», «Легенда о Тиле», «Романс о влюбленных», «Очи черные» и др. Автор книги «Откровения каскадера. Мы умирали по воле режиссеров».
Прыжок на 112 рублей
– С Мишей Боярским мы начали готовиться к съемкам ранней весной 1978 года. Я тогда преподавал в ЛГИТМиКе (Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. – Ред.), курс трюковой подготовки актеров, а Миша работал в Театре имени Ленсовета. Три раза в неделю по два часа ездили верхом, дрались и отрабатывали прыжки с крыши сарая. Потом, по приезде во Львов, я поставил лестницу, и Миша прыгал с нее, каждый день поднимаясь на ступеньку. Внизу лежали поролоновые маты, на них – сено. Это нужно было, чтобы научиться в воздухе выбрасывать ноги вперед и приземляться на спину. Падать на ноги нельзя, даже если внизу мягко. Миша готовился недели две или три, только потом прыгнул с балюстрады. Хилькевич (режиссер фильма Георгий Юнгвальд-Хилькевич. – Ред.) рассказывал, что Боярский это сделал самовольно, что никто ему не разрешал, но это неправда – я головой отвечал за все, что было связано с трюками, и под суд мне не хотелось.
В съемках участвовали 15 каскадеров, но некоторые трюки актеры все же выполняли сами. За это им доплачивали. До «Трех мушкетеров» такой практики не было, мне удалось выбить надбавку в Госкино, и все на съемках очень этому удивлялись. Актерская ставка была 16 рублей в день, трюки стоили 16, 25 и 56 рублей в зависимости от сложности. Плюс 50 процентов за репетиции. Миша за тот прыжок получил 112 рублей.
Д'Артаньян оседлал барана
– Баранов привели на съемочную площадку, чтобы воссоздать рыночную площадь в Менге, где Д'Артаньян впервые дерется с людьми кардинала. Миша, конечно, не упустил возможности подурачиться. Он тогда был веселый парень 28 лет – самый молодой из «мушкетеров». Изначально был утвержден Александр Абдулов, но, когда все увидели Мишу, стало понятно, что роль – его. У него горели глаза, он приехал с готовностью репетировать, тренироваться и делал это каждый день – прыжки, верховая езда, удары. В итоге у него все получалось лучше, чем у остальных.
Кстати, в той же сцене на площади женщины пекут пирожки, а потом одна из них начинает бросать тесто в гвардейцев. Ее играет мама Боярского (актриса Екатерина Мелентьева. – Ред.). Она приезжала во Львов в самом начале присмотреть за сыном.
Абдулов в фильме тоже появился. Он часто навещал на съемках Ирину Алферову, много времени проводил на площадке. Раненый гвардеец в финале драки в монастыре Дешо – это он.
Атос как щит
– Атос – мой любимый герой среди мушкетеров. Когда Хилькевич ставил передо мной задачу, он обозначил их образы так: Арамис – иезуит-убийца. Все делает тонко, аккуратно, такой «Подойдите, сударь, я вам проткну грудь». В одной из сцен он бьет меня по лицу ажурной решеткой, в другой – локтем, когда я сзади подкрадываюсь, после чего поет про дуэли. В этом весь Арамис – все незаметно, изящно, но точно.
Д'Артаньян – сумасшедшая машина для рубки. Сначала ввязывается в драку, потом думает. Портос – увалень, который может убить лошадь головой. Атос – мастер своего дела, ему лень связываться с идиотами. Я подбирал движения для каждого, исходя из этих описаний, – очень важно учитывать психофизическую природу актеров и их персонажей.
Вениамин Смехов на съемки приезжал нечасто. В отличие от других театров, Таганка летом работала, и он был занят в спектаклях. Репетировать ему особенно было некогда. Когда увидел его вблизи – как он двигается в жизни, как держится, говорит, – сразу понял, как должен действовать Атос. Высокого роста, Смехов был как колонна, как щит – совсем иной типаж, чем у легких, подвижных Боярского и Старыгина. По драматургии я решил сделать такого бойца, которому достаточно лишь отклониться, чтобы враг пролетел мимо, – скупыми на движения в драке могут быть только большие мастера. Видимо, все удалось, потому что любимым героем Атос стал не только для меня.
Испорченная драка
– Это фото сделано в поселке Грибовка под Одессой, где снимали сцену отъезда Д'Артаньяна в Англию. Идет подготовка к съемкам драки между ним и де Жюссаком. Одежду Владимиру Балону поправляет костюмер Людмила, будущая жена нашего каскадера Геннадия Макоева. Было жарко, поэтому многие из съемочной группы ходили в купальниках и при любой возможности шли на пляж.
Драку, которую я для этого эпизода придумал, Боярский с Балоном испортили. Было задумано, что де Жюссак упадет со склона и попадет в сеть. Параллельно я ставил трюки у Кончаловского в «Сибириаде», и там у меня была похожая драка на берегу, где герой Виталия Соломина запутывался в сетях. Берег в Грибовке я знал. Это крутое песчаное место, неопасное – не поранишься. Сцена на три минуты, поэтому оператор взял одну катушку пленки – на 10 минут съемки. Приехали, а тут Боярский с Балоном, любители импровизации, решили развести масштабную драку. В сети оказался Миша. Нужен был дубль, а пленка кончилась. В следующий день решили ехать в другое место, но там уже были камни – можно было сильно пораниться. В итоге сцену, которая задумывалась простой и короткой, мучили еще целый день на жаре.
Дублерша для Тереховой
– Маргарита Терехова на съемки приезжала редко – она тогда была уже звезда. В 1974 году на экраны вышло «Зеркало» Тарковского. Фильм произвел ошеломляющее впечатление, особенно игра Тереховой. Когда она впервые приехала в Одессу, в аэропорт за ней поехал я. Мы полночи гуляли по городу, я ее терроризировал расспросами про «Зеркало». Она в каком-то интервью вспоминала: мол, я ему рассказываю, как там играла, а он мне потом говорит, ты-то тут при чем, это все Тарковский. Так оно и было.
Терехова приезжала с дочкой Аней. К репетициям относилась серьезно, вообще была очень собранная. Ей все делали комплименты, она их принимала, со всеми была приветлива, хотя держалась как бы в стороне. В седле Терехова сидела прекрасно. Но в трюках ее часто подменяла Лариса Джаркас – наездница из Львова. Это она выпрыгивает в седло из окна таверны. Дальше по сюжету Д'Артаньян гонится за Миледи, а она убивает под ним лошадь. Трюк с завалом лошади Миша сделал сам. На втором фото Боярский и Лариса как раз ждут, когда для этого эпизода установят камеру.
Вообще, самым сложным для «мушкетеров» было усидеть в седле. Поскольку Боярский два месяца занимался верховой ездой, а потом каждый день отгонял лошадей, задействованных в съемках, на конюшню, навык у него появился быстро. К тому же от природы у него была хорошая координация. Остальные специально не занимались и в итоге в седле сидели неважно. В красивых проскачках мушкетеров часто изображали каскадеры.
«Бей первым, Коля!»
– Съемки во Львове заканчивались засадами на Гаврской дороге. Приехал местный гаишник – друг «мушкетеров», который им вино возил. Он поставил мотоцикл, куда-то ушел. Съемка тем временем кончилась, и вдруг все увидели, что Атос, Портос, Арамис и Д'Артаньян сидят на мотоцикле. Те, у кого были фотоаппараты, бросились их снимать – поэтому существует много вариантов этой сцены. Я тоже сделал несколько кадров, а потом в Одессе отпечатал большое фото.
Примерно к 1 августа, когда была отснята сцена в «Красной голубятне» и моя работа в фильме закончилась, я попросил ребят подписать мне снимок. Вот что рассказал об этом Смехов в своем фейсбуке: «Мне 38, я старший – таким и сижу в одолженном у ГАИ мотоцикле. Младшие мои – хороши навсегда: МСБ, самый юный, надписал Коле Ващилину (постановщику трюков, маэстро художественного мордобоя): «Бей первым, Коля!!!» ИВС, наш любимец: «Колюня! В том, что я не сломал шею, виноват ты! Целую!» Возрастная мудрость возросла – от Арамиса к Портосу, и ВГС пишет: «Коленька! Целую и благодарю за то, что жив и здоров!» Ну, и ВБС, скромный автор этих строк: «Убийце и спасителю одновременно!»
Театр для местных
– Где бы мы ни снимали, вокруг всегда собирались зрители. Однажды пробираюсь через толпу и слышу разговор двух женщин. Они увидели Льва Дурова и обсуждают: «Смотри, какой маленький!» – «Но плотный!» Для местных жителей это был театр. Когда репетировали драки, они аплодировали, а иногда кричали «ура». На фото – съемки эпизода, в котором Д'Артаньян приходит играть в шахматы к Ришелье.
Автобусы – для киногруппы. Актеры в них тоже ездили, никто не капризничал. Они же были нищие. Я в институте получал 350 рублей в месяц, а у актеров в театрах был оклад 100 рублей. 20 рублей доплачивали за концерты, если таковые были. На съемках они взбунтовались лишь однажды – когда во Львове их заселили в гостиницу «Колхозная», очень плохую. В итоге съемочную группу, и меня в том числе, переселили в обкомовскую, а мои каскадеры остались на старом месте.
Тогда вообще на всем экономили. Снимали обычно один-два дубля, потому что пленки было очень мало. Она к тому же часто была бракованная. Отсняли, увезли в Москву проявлять, звонят оттуда: брак, царапина на 100 метров. Все, в такой ситуации либо переснимать, либо отказываться от сцены. Американскую пленку «Кодак» давали только Кончаловскому, Бондарчуку – великим.
Те условия сейчас трудно представить, мы давно живем в другом измерении. Но вот пример: чтобы позвонить из Львова в Ленинград, я сидел по три часа на центральной почте и ждал, когда соединят. Об аппаратуре и говорить нечего, особенно на Одесской киностудии. Плюс – пьянки и часто наплевательское отношение к работе. Помню, мне нужен был белый дым для драки. Пиротехник разводит руками: у него только черный. Ну как так? Я же вчера сказал, что надо взять шашку белого. «Забыл», – говорит. И весь разговор. Хилькевич снимал «Мушкетеров» в таких условиях, что не позавидуешь. Но, несмотря на огромное количество погрешностей и откровенных ляпов, фильм, мне кажется, получился.
Как это было
Фильм целый год пролежал на полке
– Сценарий «Трех мушкетеров» был написан Марком Розовским, изначально это был мюзикл в ТЮЗе, и предполагалось, что в итоге выйдет музыкальный фильм, – рассказывает Николай Ващилин. – На «Ленфильме» делали для будущей картины костюмы, поэтому Хилькевич часто наезжал в Ленинград, и в один из его приездов мы встретились в кафе. Он рассказал о замыслах, о том, что Д'Артаньяна будет играть Абдулов, а Атоса – Василий Ливанов, с которым мы были знакомы. Спросил: «А ты мог бы сделать драку, чтобы Д'Артаньян оказался один против десяти? Не представляю, как снимать такую сцену». С ходу я предложил поместить его на строительные леса, чтобы он прыгнул оттуда, подбил их и обрушил вместе с гвардейцами кардинала. Хилькевич заинтересовался. Спросил, сколько будут стоить примерно десять сцен с трюками. Я сказал, что примерно 10 тысяч рублей. Он удивился, что дешево, его зацепило. В итоге он пригласил меня в проект. Впоследствии Хилькевич несколько раз просил Марка Розовского переписать сценарий с учетом трюковых сцен – скачек, драк, погонь, засад. Розовский не соглашался.
А потом случилось следующее. В декабре 1978 года вышла «Кинопанорама», где исполнители главных ролей в рекламных целях рассказывали о фильме – в том числе о драках. И все это дошло до сценариста. Розовский решил, что это уже совсем другое кино, и пошел в суд. Фильм лег на полку и был показан по телевидению только через год – 25 декабря 1979 года.
* * *
Материал вышел в издании «Собеседник+» №11-2019 под заголовком «Пора-пора-порадуемся 40 лет спустя».
Фехтование, скачки на лошадях, бешеная езда на автомобилях — это его ремесло. Владимир Балон привнес когда-то в трюковое кино захватывающие дух эмоции. Ставя некоторые трюки, нередко он сам оказывался на волосок от смерти. Впрочем, до сих пор он полагает, что в России никогда не было и еще долго не будет каскадеров. По сей день у нас, как и раньше: бесшабашность, удаль и русский авось.
- Ни в одном интервью не попалось рассказа о происхождении вашей фамилии. Чьих будете?
— Это французская фамилия. Один из моих предков был художником. Рисовал пейзажи во Франции. Писалась тогда фамилия с двумя «л». Затем одно утратилось.
- Вы несколько раз становились чемпионом Советского Союза. Из Франции эта страсть к фехтованию?
— Черт ее знает.
- Рассказывают, что из-за излишнего куража и бесшабашности вы едва не угодили на нары?
— Ерунда какая. Просто я не ладил с некоторыми питерскими чиновниками. И они меня пытались вышвырнуть из города. Одна газетка опубликовала едкий фельетон. Но я тогда и сам собирался уехать в белокаменную.
- Как вы оказались в кино?
— Как раз в то время на «Мосфильме» запускалась «Гусарская баллада». Знакомый был там осветителем. Им нужен был человек, который умел фехтовать. Звоню режиссеру. «Можешь?» — спрашивает. — «Могу». — «Приезжай». Так я стал постановщиком различных трюков. Был дублером Юрия Яковлева. Сперва было тяжко. Все-таки спорт — это одно, кино — совсем другое. Я был фехтовальщиком, шпажистом, и это постоянно мешало. Ведь если поставить спортивное фехтование, то это будет неинтересно. Если театральное — тем более. Фальшь на экране всегда вылезает. Уж сколько было таких фильмов. Например, один только замахивается, второй уже ставит защиту. И тот как раз в эту защиту бьет. Все это чушь. Нужно, чтобы фехтование было захватывающим.
- Что было после «Гусарской баллады»?
— Позвонил Рязанов. Зазвал на съемки «Берегись автомобиля». Там мучений тоже хватало. Уже вовсю снимали, а я все думал: как поставить фехтование. Ехал как-то в трамвае и увидел в окно склочничающих ворон. Одна когда наступала — кричала во всю глотку. Затем наступала другая, попутно орудуя клювом. Осенило. И в фильме фехтование я построил в виде эдакого разговора. Один наступает — и задает вопросы. Затем — другой.
- Режиссеры часто не соглашались с вами?
— Да постоянно. Бюджет фильмов всегда никудышный. Режиссеры зачастую хотят снять все трюки в несколько дублей. Но ведь все эмоции создаются крупным планом. Дуэль начинается. Затем нужно показать, допустим, как рука сжимает шпагу. Глаза надо показать. Вот, например, как ставили фехтование в «Гардемаринах». Развести надо было так, чтоб гардемарины фехтовали сначала в кабаке. Затем пробивали дверь и фехтовали где-то на балюстраде. Потом вываливались уже в другую дверь того же кабака. Получался некий замкнутый круг. Если помните, были и крупные планы. Но из-за этого эпизода ругались мы с Дружининой до белого каления. У нее-то все было просто в сценарии. Сперва ты фехтуешь с этим. Поворачиваешься к этому и колешь рапирой его. Но пока с одним Жигунов фехтует, второй, получается, ждать должен. Но при этом никто не должен выпадать из кадра. Получался какой-то уже индийский фильм.
- Как вышло, что помимо трюков в «Трех мушкетерах» вы умудрились сняться еще и в роли де Жюсака?
— Но ведь у меня уже до этого были роли. Как-то попросили сыграть сперва в эпизоде. Потом небольшую роль дали. С мушкетерами вышло так. Я был среди них самым старым. Из-за этого они меня даже звали Паханом. По книге Дюма сторонников кардинала было пять или шесть. Я предложил Хилькевичу снять некий собирательный образ. Оставить только де Жюсака. Он согласился, но роль этого де Жюсака буквально всучил именно мне. Вообще я вечно играл в фильмах каких-нибудь белогвардейцев, идиотов. Ну а как с такой рожей сыграть, например, рьяного революционера?
- О съемках «Мушкетеров» ходит уйма легенд…
— Ходит. По большому счету это выдумки твоих коллег-журналистов.
- Но ведь была еще и книга режиссера Хилькевича…
— Хилькевич — м…к . Так и напиши. Из того, что он написал, большая часть — откровенное вранье.
- Про то, как Боярский изображал Брежнева и раздавал всем ордена, — тоже?
— Нет, это действительно было. Боярский ходил по гостиничному номеру, говорил голосом Брежнева и раздавал всем ордена и регалии. Жили мы тогда в гостинице для обкомовских работников. Все стены утыканы жучками. После этой шутки Хилькевича замучили кагэбэшники. Даже не знаю, как он отвертелся.
- Критики упрекали фильм в нарушении исторической фактуры, в никудышности стихов Ряшенцева и никчемности киноязыка. Но «Мушкетеры» и по сей день захватывают. Почему?
— По тем самым причинам, которые ты только что назвал. Еще Пушкин писал, что критик — дурак. У нас ведь главное, чтоб по правде было. Чтоб зритель не кричал: «Не верю! Таких шпаг у мушкетеров не было!» Но сколько снимали этих мушкетеров по правде, и ни один фильм не был так интересен. Выходит, что именно в нарушении прописных истин все дело. Уж в чем только не упрекали Бондарчука, когда он снимал «Войну и мир», хотя дотошнее его никто не работал. Где-то он нарушал исторические факты. Отступал от Толстого. Но ведь ничего интереснее и снять было нельзя. Помню, как он тщательно прорабатывал эпизоды. В фильме есть сцена, когда умирает Болконский. Перед смертью он смотрит в синее небо. Снимали осенью. Серые тучи сплошь покрывали небо. Бондарчук позвонил Гречко и спросил: «Какой у нас нынче самый быстрый самолет?» Тот ему ответил. Бондарчук растолковал свой замысел. Оператора с камерой посадили в самолет. И на бешеной скорости пробили эти тучи.
- Несколько лет вы возглавляли «Мосфильм-автотрюк». Есть ли в фондах какие-то уникальные автомобили?
— Есть «Магирус» 1914 года. Там еще вместо тормоза кол вставляется. Впрочем, есть и такие автомобили, которые чем-то овеяны. У которых есть судьба. Хотя вряд ли для трюкача имеет какое-то значение, что на том вон автомобиле ездил Сталин или Брежнев. Какая разница?
- Зато это имеет значение для коллекционеров.
— Это уж точно. Они на этом помешаны. Удивительно, но все, кого я знаю, получают эти автомобили задарма. У них есть целая философия. Как-то знакомый коллекционер заполучил от патриарха Алексия «ЗиЛ», на котором ездил еще Андропов. Уж как он уговорил его, ума не приложу. Бывало, коллекционеры захаживали и к нам. У нас мало что представляло для них интерес. Был случай, когда автомобиль, наоборот, «Мосфильму» просто отдали. Как-то явился старичок с чеховской бородкой и сказал: «Возьмите мою «Победу». А то смотрю фильмы — колеса уже не те. Дворники другие. Мне она совсем не нужна». Я буквально ошалел. Но обычно мы автомобили искали сами.
- Искали только в окрестностях Москвы?
— Нет. Как-то даже в Башкирию ездил. Услышал, что есть у одного старика «Москвич-кабриолет» (с откидывающимся верхом, как у кареты). Их выпустили когда-то всего ничего. Была осень. Ехали на лошадях по размытым дорогам. Кромешная темнота. Приехали. Старик завел нас в амбар и показал старенькую колымагу. Впридачу вручил еще целый сундук запчастей. «Мосфильм» ему за это отдал 24-ю «Волгу». Благодаря тому, что мыкались мы по разным медвежьим углам, сегодня можно в фильмах наполнить общий план автомобилями тех лет. Создать атмосферу.
- Ремесло каскадера — вечный риск. Говорят, частенько вы оказывались на волосок от смерти.
— Бывало. Как-то снимали эпизод. По сценарию я должен был расправиться с одним мушкетером. Затем — перелететь на веревке через пропасть, заколоть еще одного и обратным качем вернуться к своему коню. Шпага была из добротной стали. И вот когда уже летел обратно, как-то неудачно повернулся, и рапира вошла в бок. Один раз чуть не лишил глаза Жигунова. Есть в фехтовании прописные истины. Одна из них: никогда не отбивать шпагу вверх. Он это сделал. Моя шпага попала ему в глаз. Угоди рапира чуть ниже, он бы остался без глаза. А чуть глубже — может, его бы и не было. Вообще смертельных случаев на съемках было много. Просто о них не писали. Один из самых горьких для меня — это смерть Евгения Урбанского. Зачастую в наших автомобилях не остается ничего родного. И на этих съемках было так же. А так как двигатель был не от этого автомобиля, то и аккумулятор был от танка. Он лежал сзади. Авмобиль подбросило на одном из барханов, он взлетел и ткнулся в песок, а аккумулятор ударил Урбанского по голове. Печально это все. Все было рассчитано на русский авось. У нас никогда не было и до сих пор нет каскадеров-профессионалов.
- Как это?
— У нас есть эдакая рашен рулетка. Впрочем, сейчас мы еще у европейцев и американцев многое взяли. Но все равно русские трюкачи еще в XVIII веке. А уж как работают в Европе! Эти скрытые трамплины, веревки, различные укрепления. Перед каждым трюком они все рассчитывают на компьютере. Работал я как-то в Англии. Съемки. Подгоняют два новеньких «Лендровера» и готовят их к трюкам. Автомобили должны улететь в пропасть. Мы подходим к ним: «Ребята, да вы че? Зачем же их корежить? Мы вам щас сработаем такие муляжи, что сами не отличите». Но они не согласились. Странно было для нас видеть все их заморочки. У нас все гораздо топорнее. Зато когда вышли русские и показали, что умеют, они были ошарашены.
Комментариев нет:
Отправить комментарий